На грани двух миров

Трансформации литовской и русской государственности в течение последнего столетия были тесно связаны. В этом году отмечаем столетие Русской революции. В следующем будем отмечать столетие провозглашения независимости Литвы, событие, которое вряд ли стало бы возможным без Русской революции 1917 г. и радикальной трансформации в ней русской государственности.

Крушение СССР вывело на мировую политическую арену Российскую Федерацию и Литовскую Республику. Сегодня являемся свидетелями разложения глобального неолиберального миропорядка, возглавляемого США «однополярного мира». В этом процессе Литва и Россия играют совершенно разные роли. Россия является одной из главных мировых сил, выступающих в качестве оппонентов «однополярного мира». Власти Литвы делают все возможное для того, чтобы «однополярный мир» сохранился.

В связи с этим предлагаю вспомнить один текст, написанный также почти сто лет назад. Его автор – литовский философ, выпускник Московского и Фрайбургского университетов (в последнем защитил диссертацию о философии Владимира Соловьева), преподаватель, а затем и ректор Университета им. Витаутаса Великого в Каунасе Стасис Шалкаускис (1886–1941). В 1919 г. была издана книга Шалкаускиса «На грани двух миров», основная мысль которой звучит так: «Желая жить и процветать, литовский народ в своей политике и цивилизации должен придерживаться равновесия между Востоком и Западом, а история показывает, что трудности своего положения он был в состоянии преодолевать настолько, насколько было выполняемо данное условие.» Призвание и задание литовского народа предопределены положением Литвы между двумя мирами, Востоком и Западом, а национальным идеалом литовцев является «осуществление синтеза двух миров, Востока и Запада, в самобытных литовских национальных формах». Это призвание литовского народа было, есть и будет до тех пор, пока будут существовать Восток и Запад, и пока Литва будет между Востоком и Западом. «В самом деле, можно удивляться при виде необыкновенного зрелища, когда последние язычники Европы с неустанной энергией от Балтийского до Черного моря создают сильное независимое государство и тем самым в XIII и XIV веках они сохраняют равновесие политических и материальных сил между Востоком и Западом. На этом этапе своей истории языческая Литва защищает христианский Запад от татарских орд, а христианский Восток от тевтонских орденов.» Согласно Шалкаускису, как на Востоке, так и на Западе имеются свои варвары, которые могут прикрываться благородными призывами, но на самом деле проводить жестокую политику грабежа и порабощения. «С целью защитить от варваров Востока то, что представляет наибольшую ценность в цивилизации Запада, и защитить сокровища цивилизации Востока от варваров Запада, судьба изволила пригласить на арену истории язычников литовцев и вознаградить их за полезную помощь, назначая задание сплавить цивилизации, которые они так хорошо защищали.» В XIII и XIV веке варвары Запада прикрывались распространением христианства. В конце ХХ века и первых десятилетиях XXI века варвары Запада поют гимны «демократии», «правам человека» и заявляют о необходимости освободить Восток от угнетающих свои народы «диктаторов» и «тиранов», уничтожающих своих граждан.

В отличие от Великого княжества Литовского в период «золотого века» его политического и военного могущества, в 1918 г. восстановленное Литовское государство не принадлежало к числу стран, составляющих политическую повестку дня Европы. Однако оно продолжало существовать между Востоком и Западом. Поэтому его призвание и задание, согласно Шалкаускису, остаются теми же. «Первостепенное задание литовского народа, историческое задание остается тем же, но баланс сил теперь изменился. Сегодня Литва может взяться только за роль солидного промежуточного государства между двумя колоссами, постоянно готовыми сойтись в схватке.»

Спустя 20 лет после написания «На грани двух миров» Шалкаускис так оценивал пройденный литовским народом путь: «Возвратив себе свободу и независимость, он с таким же рвением взялся за культурное творчество. Из Великой войны он вышел почти таким же, каким его сотворил Господь Бог: голым, изможденным, ограбленным, настоящей tabula rasa (чистой доской. – А.М.). И вот начинается просто стихийная творческая работа необыкновенного темпа. Со стороны трудно представить себе трудности этого творчества. Достаточно напомнить, что литовцам пришлось организовывать армию и одновременно воевать; приводить в порядок разложившуюся экономическую жизнь и одновременно проводить радикальную сельскохозяйственную и денежную реформу; основывать школы и одновременно готовить для них персонал и учебники; создавать общественные и культурные учреждения и одновременно составлять для них элементарную терминологию, – и станет ясно, какую огромную работу должен был проделать литовский народ в начале обретенной независимой жизни.» С 1918 до 1939 г. население Литвы (с Клайпедским краем, но без Вильнюсского края) увеличилось с 2,3 до 2,4 миллиона. Особенно быстро росли города. Население Панявежиса увеличилось с 19 до 27 тысяч, Шяуляй – с 21 до 32 тысяч, Клайпеды – с 36 до 47 тысяч. Число жителей временной столицы государства Каунаса выросло с 92 до 155 тысяч. Конечно, первая Литовская Республика имела много недостатков. Однако один факт не вызывает сомнения – за 22 года своего существования она значительно усилила экзистенциальное положение литовского народа на его исторической родине, на которой он проживал в течение многих веков.

Из СССР, агония которого (в отличие от агонии Российской империи) не сопровождалась кровавыми революциями и разрушительными войнами (по крайней мере, на большей части СССР, также и в Литве), Литва вышла будучи точно не tabula rasa. Стартовые позиции второй Литовской Республики были гораздо более лучшими, чем первой Литовской Республики. Впервые за всю историю государственности Литве одновременно принадлежали и историческая столица Вильнюс, и Клайпедский порт. В отличие от 1918 года, в 1990 году страна обладала развитой промышленностью, сельским хозяйством, системой средств сообщения, флотом, полностью образованным населением, густой сетью научных, здравоохранительных и культурных учреждений. Однако чудовищная демографическая кривая, по форме напоминающая крутую гору, вершина которой совпадает с последними годами существования Литовской Советской Социалистической Республики и первыми годами существования неолиберальной второй Литовской Республики, создает впечатление, что история последней является эпохой сплошных войн, голода и эпидемий, наподобие свирепствовавших некогда в Европе эпидемий чумы, – именно во время таких бедствий в истории Литвы страна несла подобные демографические потери. (В последний раз подобные потери имели место во время Второй мировой войны.) Если за годы существования первой Литовской Республики (до присоединения Вильнюсского края в октябре 1939 года) население страны увеличилось более чем на 4%, то за годы существования второй Литовской Республики оно сократилось более чем на 24%. Население Панявежиса сократилось со 127 до 91 тысячи, Шяуляй – со 146 до 101 тысячи, Клайпеды – с 207 до 151 тысячи. Насколько благоприятной для Каунаса была эпоха первой Литовской Республики, настолько неблагоприятной стала эпоха второй Литовской Республики, за годы существования которой население второго города страны уменьшилось с 420 до 293 тысяч. Мрачная демографическая статистика обошла стороной только столицу страны Вильнюс, город, присоединенный к первой Литовской Республике в результате подписания пакта Молотова-Риббентропа, и ставший в национальном отношении преимущественно литовским в эпоху ЛССР. Не является ли это условное процветание Вильнюса на фоне увядания остальной Литвы одной из причин, по которой в Вильнюсе формируется внутренняя и внешняя политика, настолько неблагоприятная для населения страны? Можно сравнивать разные аспекты государственного существования первой и второй Литовской Республики. Однако один факт не вызывает сомнения – в отличие от первой Литовской Республики, вторая Литовская Республика за четверть века своего существования ослабила экзистенциальное положение литовского народа на его исторической родине.

Такие последствия существования второй Литовской Республики для литовского народа обусловлены тем, что внутренняя и внешняя политика неолиберального Литовского государства совершенно не соответствуют призванию и заданию (так, как их формулировал Шалкаускис) литовского народа. Из развалин СССР в независимое государственное существование вступившая вторая Литовская Республика вместо того, чтобы посвятить себя служению экономическим и культурным потребностям литовского народа, веками проживающего между Востоком и Западом, выбрала путь безусловного обслуживания нового мирового порядка – возглавляемой Западом (в первую очередь Вашингтоном, в несколько меньшей степени – Брюсселем) неолиберальной глобализации. Неолиберальная вторая Литовская Республика безоговорочно присягнула новому западному лжемессии, вместо лжеевангелия коммунизма (впрочем, зародившемся также на предавшем учение Христа Западе) навязывающему миру лжеевангелие неолиберализма с его догматами «свободного рынка», «демократии» и «прав человека», и громко аплодировала (конечно, в лице своих официальных лиц и пропагандистов), когда бомбы новых варваров Запада разрушали государства на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Некогда Литовское государство, выражаясь словами Шалкаускиса, защищало цивилизацию Запада от варваров Востока и сокровища цивилизации Востока – от варваров Запада. Неолиберальное Литовское государство выразило полную поддержку политике, проводимой новыми варварами Запада, в результате которой на Востоке пробудилась темная варварская стихия в лице отрезающих головы бородачей, уничтожившая множество сокровищ цивилизации Востока, создавшая смертельную опасность древним христианским общинам Востока и уже сеющая смерть в городах некогда христианской Западной Европы. На фоне разложения глобального неолиберального миропорядка неолиберальное Литовское государство демонстрирует фанатичную преданность слабеющему могуществу Запада – истекая кровью и ежегодно теряя город величиной с Укмярге, оно щедро поддерживает Запад своими на глазах тающими «человеческими ресурсами», и в то же время обрекая на еще большую нищету сокращающуюся и стареющую популяцию, лихорадочно вооружается против обретающего могущество Востока. А находящийся между Востоком и Западом литовский народ сжимается, как шагреневая кожа.

02.11.2017